оторым ее несомненно снабдил Акленд и который был
набит десятью тысячами долларов крупными купюрами.
   Проследить за ней было совсем нетрудно. Она  двигалась  с  нормальной
скоростью,  не  оглядываясь,  не  петляя,  а  обогнув   бульвар,   прямо
направилась в район порта. Затем, свернув налево, она миновала  причалы,
где мирно покачивались яхты миллионеров, затем еще один поворот и вскоре
остановилась у причала, но на этот раз с утлыми рыбацкими лодками. Здесь
все только начинало оживать: рыбаки спускались вниз к  своим  посудинам,
готовясь ко второму выходу  в  море.  Тут  же  за  столиками  неряшливые
длинноволосые хиппи, едва отошедшие от сна, попивали вчерашний кофе.
   Анжела остановила машину, а  Билл,  проехав  мимо,  припарковал  свой
"оулдз" немного в стороне и заглушил мотор. Выйдя  из  машины,  я  успел
увидеть, как Анжела прошла через набережную,  обходя  тяжелые  "кары"  и
направилась к оазису баров, кафе и захудалых  ресторанчиков.  Я  увидел,
как она вошла в помещение, напоминавшее  обветшалый  склад,  с  вывеской
"Блэк Кэзет", а чуть пониже черной краской  было  написано:  "Дискотека,
напитки, закуски".
   Я медленно брел за ней, оглядываясь по сторонам, пока не уперся  лбом
в залапанную грязными пальцами стеклянную дверь. На ней было выведено:
   "ТОЛЬКО ДЛЯ ЦВЕТНЫХ БРАТЬЕВ. БЕЛЫМ  ВХОД  ВОСПРЕЩЕН.  ПРЕДУПРЕЖДАЕМ!"
Немного поразмыслив, я решил, что еще не время совать  свой  нос  в  это
осиное гнездо. Довольный тем малым, что уже имел, я вернулся к Биллу.
   - Только для черных, - сказал я ему.  -  Подожди  здесь  и  проследи,
сколько времени она проторчит здесь, а я попробую  что-нибудь  разузнать
об этом бараке.
   Я направился  в  самый  центр  набережной  к  таверне  "Нептун",  где
надеялся разыскать Эла Барни.
   Этот предмет местного пейзажа, как всегда, прочно восседал на кнехте,
держа в руке пустую пивную банку, и мрачно взирал на  море.  Его  кличка
"Ухо к  земле",  утвердившаяся  за  ним  с  давних  пор,  не  только  не
раздражала его, а даже наоборот, была предметом его вожделенных амбиций.
Он даже утверждал, что  сам  придумал  для  себя  эту  кличку.  Можно  с
уверенностью сказать, что мимо этого человека ничего не  проходило.  Его
необъятная фигура, как губка, впитывала огромное количество информации и
море пива. Не было никаких портовых махинаций, о которых он бы не  знал.
Он знал также всю припортовую "шваль", и все знали его. Лысый, в грязной
пропотевшей рубахе и замызганных, выцветших брюках, он  едва  держал  на
коленях  свое  огромное  переполненное  пивом  брюхо.  Его  пути   часто
перекрещивались с путями агентства "Акмэ". Детективы заливали его  пивом
и выуживали из него нужную информацию.
   Увидев меня, он улыбнулся своей  акульей  пастью  и  выбросил  пустую
пивную банку в море.
   - Рад видеть вас, мистер Уоллес, - сказал он. - Я как раз подумывал о
том, что пора завтракать.
   - Пошли в "Нептун", - сказал я - Я куплю  тебе  пива  и  оплачу  твой
завтрак, Эл.
   - Звучит вполне по-джентельменски.
   Он "снялся" с кнехта  и,  переваливаясь,  направился  в  "Нептун".  Я
последовал за ним.
   Внутри  темного,  мрачного   бара   Барни   махнул   рукой   Сэму   -
негру-бармену.
   - Завтрак, Сэм, - сказал Барни, - да пошевеливайся.
   -  Да,  мистер  Барни,  -  пробормотал  Сэм,  одаривая   меня   своей
добродушной, сияющей улыбкой. - А  вам,  мистер  Уоллес?  Кофе  или  еще
что-нибудь?
   Зная, что у Сэма ужасный суррогат, а не кофе, я отрицательно  покачал
головой.
   - Немного позже, Сэм. Я уже завтракал. Барни сел за свой любимый стол
в углу. Я опустился рядом с ним.
   - Как дела, мистер Уоллес? - спросил он. - Все хорошо?  Выглядите  вы
отлично. Как поживает полковник?
   Я отлично знал весь ритуал. Барни нельзя было  торопить.  Ему  нельзя
было задавать вопросы, пока он не осушит три банки пива и  не  проглотит
первую порцию сосисок.
   - Полковник находится по делам в Вашингтоне, - ответил  я,  закуривая
сигарету. - Я, как видите, в порядке. А ты, Эл?
   - Я тоже молодею, - Барни покачал своей лысой  головой.  -  Но  я  не
ропщу... Приближается туристский сезон. Чудесные люди - эти туристы. Они
общаются со мной, фотографируют, угощают. Я рассказываю им  истории,  от
которых они готовы отдать Богу душу. Ведь все любят скандальные истории.
   Подошел   Сэм   с   пинтой   пива   и    большой    тарелкой    таких
безобразно-маленьких сосисок, которые мог состряпать разве что дьявол.
   Барни мгновенно закинул три из них в рот и закашлялся при  этом  так,
что слезы подступили к его  глазам.  Отдышавшись,  он  отправил  в  себя
полбанки пива.
   - Вы не понимаете, от чего отказываетесь, мистер Уоллес.  Ничего  нет
вкуснее этого. Попробуйте хоть одну.
   - Спасибо, не хочу.
   Он отправил в рот три сосиски и все повторилось сначала.
   - Для пищеварения великолепно.
   Он допил пиво. Сэм знал весь сценарий и уже спешил с новой банкой.  Я
терпеливо ждал.
   Наконец сосиски и очередная порция пива бесследно  исчезли,  а  Барни
так рыгнул, что в окнах задребезжали стекла.
   - Так что же вы хотите узнать от меня, мистер Уоллес?
   - Что ты знаешь о заведении "Блек Кэзет"?
   - Это грязная негритянская забегаловка. Там танцуют,  обжимаются,  но
посещают очень многие. Я ждал, пристально глядя на Барни.
   - Копы туда не суются, - продолжал он. -  Этот  амбарчик  был  куплен
одним негром около года тому назад и превращен в клуб. Здесь не  так  уж
много черномазых:  в  основном  вьетнамцы  и  пуэрториканцы.  А  в  этом
местечке собираются только черные и чувствуют себя как дома.
   - И кто же купил эту развалюху, Эл?
   Барни почесал горло. Это был сигнал, который я знал: призыв к  новому
возлиянию.
   Я дал знак Сэму, у которого уже все было приготовлено.
   - От этих маленьких сосисочек  такая  жажда...  А  вы  душка,  мистер
Уоллес.
   - Так кто же все-таки купил этот сарайчик? - повторил я свой вопрос.
   Потягивая пиво, Барни начал отвечать на мой вопрос:
   - Один очень нехороший черный. Даже не пойму, где он раздобыл деньги.
Этот сарай он снял в аренду за пять тысяч долларов на десять лет. Думаю,
что деньги он взял у своего отца, с которым мы бывало  вместе  выпивали.
Но уже год, как его здесь нет. Теряю хороших друзей.
   - Так как же все-таки зовут владельца? - спросил я.
   - Хенк Смелди. Вам лучше не иметь с  ним  дела,  мистер  Уоллес.  Это
мерзкий и жестокий тип. Он не любит, когда сую" нос в его дела.
   Я ничем не выдал своего волнения.
   - А как зовут его отца?
   - Джон Смелди.  Он  служит  у  этой  богатой  надменной  суки  миссис
Торнсен. Я слышал, что бедный Джон теперь не расстается с бутылкой. Но я
его ничуть не виню. Непутевый сын, сбежавшая жена, да еще эта  миссис  -
тут поневоле запьешь.
   - Ты говоришь, что от него сбежала жена?
   - Так точно, мистер Уоллес. Он сам говорил мне об этом.  Вся  беда  в
том, что миссис Смелди совсем не ладила с сыном. Это дикий, необузданный
тип, а бедный Джон любит его. Они с женой всегда ссорились из-за  Хенка.
А когда умер мистер Торнсен,  они  расстались.  Джон  остался  с  миссис
Торнсен, а Ханна - его жена, живет теперь  с  дочкой  миссис  Торнсен  и
присматривает за ней. Дочка  живет  отдельно  от  матери  и  имеет  свой
капитал. Да, у этих богачей жизнь что надо. Но я им не завидую. Все  эти
налоги, разводы - не для меня. Мне нравится моя жизнь - никаких проблем.
   - Счастливец. А о дочери ты что-нибудь знаешь?
   - Говорят, она еще тот орешек. Я слышал, что когда ей  было  16  лет,
она начала жить с Хенком. Но я вам ничего не говорил, мистер Уоллес. Это
только сплетня. Этим многие девушки любят заниматься. А почему бы и нет?
Вполне современная вещь. В наше время все было по-другому.
   Неожиданная догадка промелькнула на его лице.
   - Вы интересуетесь Анжи Торнсен, мистер Уоллес?
   - Меня больше интересует Хенк Смелди.
   -  Понятно,  мистер  Уоллес.  Будьте  осторожны  с  ним.  Он  опасен:
необуздан и порочен.
   - У Анжи был брат, Терренс Ты о нем что-нибудь знаешь?
   Барни посмотрел на свою  пустую  тарелку,  грустно  улыбнулся,  затем
вопросительно посмотрел на меня. Намек я понял.
   - Не беспокойся, Эл. Сейчас закажем еще.
   - Ведь это мой завтрак и ленч, - пробормотал  Барни,  подавая  сигнал
Сэму, который тут же принес полную тарелку сосисок и новую пинту пива.
   - Человек моей комплекции должен поддерживать силы, мистер Уоллес.  -
Опять три сосиски исчезли у него во рту. Он прожевал  их  и  хмыкнул  от
удовольствия. - Так о чем вы спросили меня, мистер Уоллес?
   - Что тебе известно о Терренсе Торнсене?
   - Очень немного. Он не ладил с отцом, потом ушел из  дома  и  снял  в
вонючем пансионате в районе порта комнату. Это в Брэкерсе. Да вам это  и
ни к чему. Это было года два тому назад Говорят,  он  здорово  играл  на
пианино. Я, правда, никогда его не слышал. Работал он в "Дэд энд Клэб" у
Гарри Рича. Его стали тогда называть Терри Зайглер. Я слышал, что с  его
приходом доход клуба очень возрос и Гарри здорово  ценил  его.  Все  эти
вихляющие сопляки были без ума от его игры и валили  туда  валом.  Терри
играл каждый вечер с девяти вечера до двух часов ночи, но ни  с  кем  не
разговаривал - только играл. Месяца три назад он вдруг исчез,  и  с  тех
пор его никто не видел, хотя ходил слух, что как будто Хенк нашел его  и
заставил играть у себя. Но это выдумки, я в это не верю.
   Я решил, что мне уже пора возвращаться. Мне не хотелось, чтобы  Барни
почувствовал, как я нуждаюсь  в  информации.  Поэтому  достал  бумажник,
вынул двадцать долларов и отдал ему со словами:
   - Держи ухо к земле, Эл, насчет Хенка, Терри и Анжи. И вновь он выдал
мне свою акулью  ухмылку,  схватил  купюру  движением,  которым  ящерица
хватает муху.
   - Вы знаете, где меня найти,  мистер  Уоллес.  Я  буду  слушать,  что
говорят вокруг меня каждую секунду...
   - Пока, Эл.
   Я подошел к нему, оплатил счет и вышел наружу. Утро не прошло даром.
   Я нашел Билла там, где и оставил,  сидящим  в  автомобиле.  Он  жевал
резинку и вытирал платком свою потную шею. " - Ну что, она вышла?
   - Минут десять тому назад. Я не знал следовать ли за ней или  ожидать
тебя. Она вышла без пластикового портфеля и направилась в город.
   - Хорошо. У меня тоже кое-что есть, - и я рассказал ему о разговоре с
Барни.
   - Значит, придется кое-куда проехать, но сначала выпьем пива.
   - Нет, сначала поедем в Брэкерс, - сказал я, - а затем будет пиво.
   - Пусть будет так, - согласился Билл, вытирая платком лицо.
   Мы проехали в район Брэкерс и быстро нашли пансион, о котором говорил
Эл Барни, на одной из маленьких улочек.  Это  было  типичное  заведение,
населенное рабочими, которые днем ездили в город и прислуживали  богатым
людям. Заведение было замызганным и обветшалым, с облупившейся  краской,
окруженное роем  мелких  магазинчиков,  торговавших  всем:  от  рыбы  до
лифчиков. По узенькой улице сновали вьетнамцы, пуэрториканцы,  несколько
негров, а также престарелые белые женщины с корзинами в руках.
   С трудом найдя место для автомобиля, мы вышли и направились ко  входу
в пансион.
   - Подожди здесь,  Билл,  я  поговорю  с  уборщиком.  Найти  его  было
нетрудно, так как он тут же подметал метлой  дорожку.  Это  был  высокий
полный человек в грязной фуфайке и еще более грязных брюках. Опершись на
метлу, он следил за моим приближением.
   - Я ищу Терри Зайглера, - сказал я, слегка улыбаясь.
   - Очень хорошо, ищите себе на здоровье. У меня другая работа, - и  он
вновь замахал своей метлой.
   - Где он живет?
   Он остановился, взглянул на меня и спросил:
   - Вы что, полицейский?
   - Он мне нужен, так  как  ему  привалило  наследство.  Теперь  в  нем
появился интерес.
   - И большое?
   - Точно не знаю: мне не сказали.
   - А что я за это получу?
   - Двадцать долларов, если поможешь. Он почесал свою волосатую руку  и
продолжал усиленно размышлять, опершись своим массивным торсом о метлу.
   - Говорите Терри Зайглер, мистер?
   - Да.
   - Он года полтора снимал комнату наверху. Платил  регулярно,  никаких
историй у него не было. Работал днем и ночью, а два месяца тому назад он
уехал. Вот так сразу, кинул два чемодана в свой "оулдз" и исчез.  Больше
я его не видел ни разу.
   - Он не сказал, куда поехал?
   - Нет, да я и не спрашивал. Мне-то зачем?
   - Значит, говоришь, на "оулдзе"? А номер не запомнил?
   - Помню, номер у него был  простой.  Если  хотите,  можете  записать:
PC-10001.
   - В его квартиру кто-нибудь въехал?
   - Да, уже через час  после  его  отъезда  въехала  девчонка  Она  еще
заплатила за два месяца вперед.
   - Кто она?
   - Долли Джильберт. Во всяком случае она себя так  назвала.  Я  о  ней
ничего не знаю. - Он вновь зашуршал своей метлой, а я решил,  что  нужна
маленькая "смазка", чтобы немного развязать ему язык. Я достал бумажник,
извлек из него банкноту в пять долларов и показал ему.
   Увидев деньги, он вновь остановился:
   - Это мне?
   - Да, если будешь более  разговорчивым.  Мне  нужно  найти  Зайглера.
Наверняка кто-нибудь здесь знает что-нибудь о нем, а?
   - Возможно. - Он вновь почесал руку. Я почти слышал хруст косточек  в
его голове, пока он что-то соображал.
   - Вам, конечно, лучше всего было бы встретиться с мисс Ангус. Она  бы
могла вам рассказать о Зайглере, так как жила напротив  него.  Это  была
очень милая дама, лет под восемьдесят. Она делала у него  уборку,  время
от времени готовила еду и всякое другое. Женщина она была  добрая,  всем
любила угождать. Но больше всего она любила поболтать с людьми. Она и со
мной болтала, пока я подметал  наверху.  Она  бы,  наверное,  могла  вам
что-нибудь рассказать о Зайглере.
   - А почему могла, - спросил  я.  -  Она  что,  тоже  уехала?  Уборщик
нетерпеливо пожал плечами,  не  спуская  глаз  с  купюры,  так  что  мне
пришлось расстаться с ней. Он осмотрел ее, поцеловал и всунул  в  карман
своих засаленных брюк.
   - Конечно, уехала, только ногами вперед, через три для после  отъезда
Зайглера.
   - Что значит ногами вперед?
   - Когда я подметал пол на этаже у мисс Ангус, я заметил, что дверь ее
квартиры открыта. Я вспомнил, что не видел ее уже пару дней, так  что  я
вошел внутрь. Мисс Ангус лежала на полу мертвая. Я сообщил копам, и  они
занялись этим делом. Они стали меня расспрашивать, но я ничего  не  смог
им объяснить, потому что ничего не знал. Тогда они решили, что ее пришил
какой-то  наркоман  из-за  денег.  Он  ударил  ее  по  голове,  а  потом
перевернул вверх тормашками в комнате все,  что  там  было.  Уж  она-то,
наверное, знала, куда уехал Зайглер. Она часто разговаривала со  мной  о
нем, очень хвалила. Он ей очень нравился. Не может быть, чтобы он уехал,
не сказав ей ни слова. На него это не было  похоже.  Вот  и  все.  Может
быть, я могу еще что-нибудь для вас сделать?
   - А квартиру мисс Ангус кто-нибудь занял?
   - Пока нет. Она заплатила за три  года  вперед  и  въехала  со  своей
мебелью. Ее делом занимается какой-то адвокат. Как только  он  закончит,
квартиру сразу сдадут.
   - А что это за адвокат?
   - Какой-то еврей. Он ко мне тоже приходил.
   - А как его имя?
   Мусорщик вновь почесал руку, а затем сказал:
   - Его зовут Солли Льюис.
   Я понял, что он больше не сможет сообщить мне ничего интересного.
   - Хорошо, благодарю, - сказал я. - Может быть, встретимся еще раз.
   Он удовлетворенно кивнул головой.
   - К вашим услугам,  сэр.  Приходите,  когда  будет  нужно.  Сойдя  со
ступенек, я направился  к  Биллу,  который,  наклонившись  над  машиной,
невозмутимо жевал резинку.
   - Оставайся здесь, осмотрись, - сказал я. - Разузнай  адрес  адвоката
Солли Льюиса. Я скоро вернусь.
   Я зашел в подъезд и поднялся на лифте на  последний  этаж.  Там  было
всего  две  квартиры.  На  двери  справа  висела  табличка  "МИСС  ДОЛЛИ
ДЖИЛЬБЕРТ".
   Я нажал на кнопку звонка, подождал, потом нажал снова, подумав, что в
это время дня Долли должна была бы встать. Лишь  после  третьего  звонка
дверь со скрипом открылась. Передо мной  стояла  девушка  лет  двадцати,
блондинка с вьющимися  волосами,  лицо  размалевано  тушью  и  румянами,
сжатый в черточку рот - все говорило о  ее  образе  жизни.  На  ней  был
накинут халат, распахнувшийся спереди. Кроме  голубых  трусиков  на  ней
ничего не было. Она взглянула на меня и  улыбнулась  похотливой  улыбкой
проститутки, которая знает, зачем к ней могут придти.
   - Прости, дружок, я сейчас занята с одним парнем.  Зайди  через  пару
часов, не пожалеешь.
   - Что же мне  делать?  Болтаться  два  часа?  -  спросил  я  дружески
улыбаясь. - А мой приятель сказал, что тут без  осечки.  Он  тебя  очень
хвалил.
   Я смотрел мимо нее на большую, довольно  комфортабельную  комнату  со
старомодной  мебелью.  В  другом  конце  комнаты  была  дверь,  которая,
по-видимому, вела в спальню. Дверь была приоткрыта.
   - Я бы с удовольствием, - сказала она,  -  но  сейчас...  Из  спальни
донесся грубый голос:
   - Скажи этому сопляку, чтобы он убирался, пока я не встал. Иди сюда и
скорее начнем. Ты думаешь, я буду с тобой здесь весь день?
   Девушка перестала улыбаться.
   - Послушай, этот парень бешеный. С ним лучше не  связываться.  Заходи
позже, - и она перед самым моим носом захлопнула дверь.
   По  интонации  я  догадался,  что  голос,  донесшийся   из   спальни,
принадлежал негру. У меня мелькнуло подозрение. Я спустился в  лифте  на
первый этаж и подошел к Биллу.
   - Ну что, узнал адрес?
   - Да, он есть в телефонной книге. Дом ј 67 по Сидом Роуд.
   - Хорошо. Послушай, Билл. Через некоторое время из подъезда  появится
один черный. Проследи за ним. Я оставлю тебе машину на случай,  если  он
будет на колесах. Будь с ним до конца. Мне почему-то  кажется,  что  это
Хенк Смелди.
   - А ты?
   - А я поеду и побеседую с  Солли  Льюисом.  Увидев  проезжающее  мимо
такси, я остановил его и забрался туда.

Глава 3

   Контора Солли Льюиса была расположена на последнем этаже обшарпанного
здания. Она состояла всего лишь из одной комнаты,  но  с  претензией  на
добропорядочный  офис:  видавший  виды  письменный  стол,  картотека  на
пыльных полках и дряхлая пишущая машинка бабушкиных времен,  стоящая  на
маленьком столике. Было видно, что печатал сам владелец конторы.
   Он сидел за письменным столом,  листая  какое-то  тонкое  досье.  Без
воодушевления оглядев меня,  он  поднялся  навстречу.  Это  был  мужчина
среднего роста, лет тридцати пяти, с густой темной шевелюрой и  бородой,
которая закрывала почти все лицо, пиджак лоснился на рукавах, а  сам  он
был таким худым, что можно подумать, он питается раз в  неделю  или  еще
реже.
   - Чем могу быть полезен? - спросил он и протянул мне руку.
   Пожав  ему  руку,  я  достал  бумажник  и  протянул  свое   служебное
удостоверение, разглядывая его.
   Он указал мне рукой на  единственный  пустой  стул,  который  казался
таким хрупким и древним, что я с дрожью опустился на него.
   Он тоже сел, все еще не выпуская из рук удостоверения,  затем  поднял
на меня глаза, в которых засветился луч симпатии.
   - Итак, Мистер Уоллес, рад с вами познакомиться. Я, конечно, слышал о
вашем агентстве. Что же привело вас ко мне?
   - Насколько мне известно, вы занимаетесь делом недавно  усопшей  мисс
Ангус. Он опешил.
   - Верно, я ее доверенное лицо. И что же дальше?
   -  Говорит  ли  вам  что-нибудь  имя  Терренса  Торнсена  или   Терри
Зайглера?
   Он кивнул головой.
   - Терри Зайглер, конечно.
   - Я пытаюсь найти его. Так как  мисс  Ангус  была  с  ним  дружна,  я
надеялся, что она могла бы мне помочь  в  этом,  но  она,  к  несчастью,
мертва,  и  мне  казалось  возможным,  что  она  когда-нибудь  в   вашем
присутствии что-нибудь говорила о Нем. - Поглаживая свою  бороду,  Льюис
внимательно разглядывал меня. -А зачем вы его разыскиваете?
   - В агентство "Акмэ" обратились с  просьбой  разыскать  его.  Мне  не
известно, кто клиент.
   - Выходит, что мы с вами зан