- Ах, мистер Крейн, - сказал он, улыбаясь  змеиной  улыбкой.  -  Рад  вас
видеть снова. - Он закрыл дверь. - Итак, она согласна заплатить?
   - Да.
   - Очень разумно. Она согласилась на пятьсот тысяч долларов?
   - Да.
   - Хорошо.., и несколько неожиданно. Я думал, что она  будет  торговаться.
Ну, конечно, это очень хорошо. Мне нужны акции на эту сумму.
   - Это будет сделано. Мне нужны все фото, все негативы и расписка от вас в
получении денег и обязательство нас больше не тревожить.
   -  Конечно,  вы  получите  фото  и  негативы,  но  никаких   расписок   и
обязательств.
   - Это значит, вы станете вымогать снова?
   - Мистер Крейн! Поверьте мне, мы полностью удовлетворимся этой суммой, не
так ли, Пэм? Не оборачиваясь, она ответила:
   - Да.
   - Я заверяю вас, мистер Крейн. Когда будут готовы деньги?
   - Послезавтра.
   - Согласны, но не позже. Принесите акции сюда в десять часов.  Только  не
опаздывайте, нам надо успеть еще на самолет. Он проводил меня до двери.
   - Какой вы удачливый человек, мистер  Крейн.  Я  удивленно  посмотрел  на
него.
   - Вы так думаете?
   - Спросите себя, - и он закрыл за собой дверь. Я приехал домой и позвонил
Вике.
   - Акции? - Она помедлила немного. - Хорошо, я их достану. Сэм передаст их
вам завтра вечером, - она повесила трубку.
   Я тоже положил трубку и уставился в открытое окно.  Кое-что  начало  меня
беспокоить в этой сделке. Я ожидал взрыва неистового гнева от этой женщины -
этого не последовало. Я не ожидал, что она так легко согласится расстаться с
полумиллионом долларов. Единственное, что она делала по-старому, это щелкала
пальцами.
   Я старался убедить себя, что она может потерять  больше,  если  не  будет
платить. Она была достаточно богата, и эта сумма значила для нее не  больше,
чем сотня долларов для меня. Но вела она себя не так, как  я  думал.  И  вот
сейчас, глядя на закат, я опять начал сильно сомневаться в своей карьере.
   Я поужинал, побродил немного вокруг и пошел спать. Сон не шел. Около двух
я уже измучился от этих мыслей. И только три таблетки снотворного  дали  мне
долгожданное забвение.
   Проспал я до  полудня.  День  казался  бесконечным.  Что  мне  делать?  Я
вспомнил Вику и вдруг мне захотелось близости с ней, но с  этим  теперь  все
было покончено. Этот жест пальцами и ее холодный взгляд значил, что все  это
в прошлом.
   Спустившись в бар, я взял двойную  порцию  виски  и  сандвич  с  курицей.
Больше ничего не хотелось есть. Потом я поехал на пляж. Курочки здесь  были,
но они меня больше не интересовали. Я посидел в машине, глядя на море,  пока
дурацкие мысли опять не стали донимать меня. Тогда я вернулся домой и уселся
перед , телевизором.
   Следующий день был ужасающе похож на предыдущий. Я старался  успокоиться.
Завтра мы избавимся от Олестрии с помощью ее денег. Послезавтра я  приступлю
к работе. Почему-то я думал, что на работе  я  успокоюсь  и  забуду  все.  Я
старался представить себе, что уже нахожусь на  работе  и  сделал  несколько
пометок насчет работ на аэродроме.  Но  в  глубине  души  жил  страх.  Около
девятнадцати раздался звонок в дверь, и я  впустил  Сэма.  Он  протянул  мне
конверт.
   - Ну как она? - спросил я, беря конверт.
   - Она о'кей, мистер Крейн. Она всегда хороша. - Он немного потоптался.  -
Нам надо проститься, я уезжаю.
   - Что случилось?
   Он печально улыбнулся.
   - Миссис Эссекс больше не нуждается во мне.
   - Она значит выгнала вас?
   - Правильно, мистер Крейн.
   - - Что вы собираетесь делать?
   - Уеду. У меня есть сбережения. Я вернусь домой. Я был поражен.
   - Вы хотите сказать, что она вышвырнула вас.., как...?
   - Это должно было когда-нибудь случиться. У нее  тяжелый  характер.  Если
все хорошо - она весела, а в трудную минуту с ней тяжело.
   - Извините меня, Сэм, это моя вина. Его лицо озарила улыбка.
   - Если бы это были не вы, то был бы кто-нибудь другой. - Он вытер  ладонь
о брюки и протянул мне. -  До  свидания,  мистер  Крейн,  мне  приятно  было
познакомиться с вами.
   Мы попрощались, и он ушел.
   Это может случиться и  со  мной,  предположил  я.  После  того,  как  все
уляжется, вышвырнут ли меня за ворота? Я прошел в комнату и уселся в кресло.
   Да, признался я себе. Наверняка, так и будет, и я окажусь на  улице.  Она
не захочет моего присутствия рядом, так же, как  не  захотела  видеть  Сэма.
Меня выгонят - это точно.
   Я взглянул на конверт и вскрыл его.  Внутри  лежали  пять  акций  золотых
приисков по 100000 каждая. Я мог бы взять их и удрать, это те же деньги,  но
не хотел.
   Я еще сидел, раздумывая. Итак, карьера рухнула. Так что  же  случится  со
мной?
   Мне неожиданно захотелось полного успокоения и  только  один  человек  на
земле мог дать мне его. Мой старик подошел к телефону. У  него  был  усталый
голос.
   - О, какая неожиданность. Как поживаешь, Джек?
   - Хорошо. Я тут подумал, что эта работа не для меня. Этот гараж  все  еще
продается?
   - Наверно. Я не знаю, но спрошу. Ты заинтересовался этим, Джек?
   - Может быть. Спроси при случае. - У меня было двадцать тысяч в  банке  и
мне не хотелось занимать денег у отца. - Как сад?
   - Великолепный. Розы никогда так пышно не цвели,  Джек...  -  Он  перевел
дыхание, голос его не казался уже таким усталым. - Ты вернешься домой?
   - Может быть, пап. Я сообщу немного позднее. Да.., наверно, вернусь.
   - Хорошо, сынок, я буду ждать.
   - До свидания, - пап, - и я повесил трубку.
   В эту ночь я спал без снотворного.
   Когда я садился в машину на следующее утро, мне казалось, что я сажусь  в
нее в последний раз. Это была великолепная машина, и я с сожалением завел ее
мотор. Подъезжая к отелю,  я  остановился  на  стоянке.  Где-то  вдали  часы
пробили десять. Держа конверт с акциями, я поднялся по ступенькам и вошел  в
холл.
   Пройдя по коридору, я постучал в дверь  номера  Олестрия.  Она  мгновенно
распахнулась и он впустил меня к  себе,  а  потом,  посмотрев  по  сторонам,
закрыл дверь.
   Пэм, как и тогда, стояла у окна. Она  была  в  светло-коричневом  пальто,
рядом стояли два дорогих чемодана.
   - Вы принесли акции, мистер Крейн? - спросил Олестрия.
   - Они здесь. - Я вынул их из конверта и  показал  ему.  Он  не  попытался
взять их из моих рук, просто внимательно осмотрел и кивнул.
   - Очень хорошо. - Он достал из кармана пакет. - Здесь  фото  и  негативы.
Берите их, а я возьму акции.
   Мы обменялись конвертами. Я проверил фото и негативы.
   - Много копий вы себе оставили? - спросил я.
   - Мистер Крейн.., пожалуйста, вы должны верить мне.  -  Он  улыбнулся.  -
Больше нет ни одной копии, даю слово. Миссис Эссекс может  быть  спокойна  и
счастлива.
   - Вы пожалеете, если попробуете еще раз шантажировать ее, - сказал  я.  -
Это будут ваши похороны.
   - Второго раза не будет, мистер Крейн.
   - Я просто предупреждаю вас.
   Я повернулся и вышел из комнаты. Потом спустился вниз и вышел в  холл.  Я
засунул их далеко во внутренний карман, когда услышал сзади голос:
   - Отдайте их мне, Крейн.
   Вздрогнув, я повернулся назад.  Сзади  стоял  Вис  Джексон  с  неизменной
волчьей улыбкой на губах. Он протянул свою руку.
   - Я представляю миссис Эссекс. Она попросила забрать фото у вас.
   - Она получит их, но от меня.
   - Она предполагала такой ответ с вашей стороны. - Он протянул мне  листок
бумаги. - Это записка. - Его глаза с презрением  сверлили  меня.  -  Она  не
хочет вас больше видеть.
   Я взял записку.
   "Джеку Крейну. Передайте шантажирующие  фотографии  мистеру  Джексону.  С
этого момента вы больше не состоите на службе в фирме Эссекс. Лейн Эссекс".
   Я посмотрел на подпись, а потом на Джексона.
   - Значит она все  рассказала  ему?,  -  Конечно.  Никто  еще  не  пытался
шантажировать людей Эссекса и никогда не будет пытаться. Отдайте мне фото. И
я отдал их ему.
   - Благодарю вас. Сейчас, Крейн, давайте присядем на несколько  минут.  Мы
сейчас будет свидетелями этой печальной маленькой  драмы.  Это  заинтересует
вас. - Он взял меня за руку и подвел к двум креслам, стоящим напротив лифта.
Он присел в кресло, вынул фото, просмотрел их и спрятал обратно.
   Я тоже присел.
   "С этого дня вы больше не состоите на службе в фирме Эссекс". Конечно,  я
ожидал этого, но удар все же был болезненный.
   - Вы должны немедленно покинуть Парадиз-Сити, - сказал Джексон, - и лучше
никогда не возвращайтесь. Вам, считайте, еще повезло. Когда обсуждалось ваше
положение, мистер Эссекс принял во внимание,  что  вы  спасли  жизнь  миссис
Эссекс. Я думаю, вы будете достаточно умны, чтобы держать  язык  за  зубами.
Могу сообщить вам, что мы вернули деньги страховой компании  за  самолет  и,
сделав это, мы нейтрализовали всяческий шантаж в дальнейшем. Так что  другие
фото ничего не значат.
   - Но они улизнут с деньгами, - сказал я.  -  Думаете,  разумно  отпускать
их?
   Он улыбнулся, став еще больше похожим на акулу.
   - Никто не улизнет с тем, что принадлежит мистеру Эссексу. Вот взгляните,
Крейн, это вас заинтересует.
   Дверь одного из лифтов открылась и Пэм в сопровождении Олестрии  вышла  в
холл. За ними вышли два крепких мужчины, весь  вид  которых  выдавал  в  них
полицейских.
   Лицо Олестрии было бледно. Пэм, казалось,  была  близка  к  обмороку.  Их
провели через холл к автомобилю.
   Из другого лифта вышел подобный мужчина,  неся  те  чемоданы,  которые  я
видел в их номере. Он поставил их и подошел к Джексону.  Толстый  конверт  с
акциями упал на Колени Джексону.
   - Без шума, - сказал он и, подхватив чемоданы, вышел на улицу. Как только
он сел, машина рванулась с места.
   - Ну вот, теперь вы видите, как мы  организовываем  дела,  -  высокомерно
заметил Джексон. - Эти трое - бывшие  офицеры  полиции.  Они  доставят  этих
красавчиков на самолете в  Мериду,  а  там  их  уже  ждут  с  распростертыми
объятиями. Мне  не  надо  уточнять,  что  мистер  Орзоко  уже  предупрежден.
Олестрия по глупости взял деньги, принадлежащие партии мистера  Орзоко.  Они
уж определят, как  разделаться  с  ним  и  с  этой  женщиной.  Он,  наверно,
воображает, что его забрала полиция. Каждое  слово  ваших  переговоров  было
записано на магнитофон и они прокрутили эту ленту перед ними. Он думает, что
его ждет наказание за шантаж. И пока он не попадет на борт самолета,  он  не
поймет, что случилось, а тогда будет уже поздно.  -  Он  улыбнулся  звериным
оскалом.  -  Маленькие,  глупые  людишки,  как  и  вы,  Крейн.  Есть  старая
поговорка: глина с золотом не могут нестись рядом в потоке,  так  как  глина
неизбежно размоется. - Он был доволен сам собой. - Вы, возможно, не  поняли,
но я организовал так, чтобы микрофон был  у  вас,  когда  вы  встретились  в
первый раз. Отдайте его мне. Он у вас в правом кармане пиджака.
   Ошеломленный, я сунул руку в карман и вытащил черный предмет величиной не
больше таблетки. И тогда я вспомнил упавшего на меня человека.
   И отдавая ему микрофон, я спросил:
   - А что же будет со мной?
   - Ничего. - Он с трудом поднялся на ноги, презрительно глядя на  меня.  -
Пока ничего, - сказал он и ушел, а я глядел ему вслед.
   Возможно, он ошибался. Пока меня не забудут. Я так и сидел здесь, думая о
своем отце, о маленьком  городке  и  о  гараже,  который,  может  быть,  еще
продается. И опять чувство уверенности вернулось ко мне. Ведь и  Генри  Форд
начинал с малого, не так ли?



   Чейз Д. Х.
   Это серьезно
 
   Изд. "Полина", 1993 г.
   OCR Палек, 2000 г.
 
 
   Глава I
 
   В дальнем углу бара "Криллсн" в Париже, подальше от собравшихся у  стойки
журналистов, сидели два американца.
   Один из них, пожилой с заостренным птичьим лицом,  был  в  безукоризненно
отутюженном костюме. Он также носил очки без оправы. Его  звали  Джон  Дори.
Сидящий с ним, Гарри Росленд, был крупным располневшим человеком. На вид ему
было около пятидесяти. На нем был мешковатый костюм из  шотландского  твида,
на ногах были грубые ботинки, которые давно не видели чистки. Росленд жил  в
Париже так давно, что знал его как свои  пять  пальцев.  Он  вел  незаметный
образ жизни, перебиваясь статейками о модернистском искусстве, с  репутацией
безобидного лгунишки.
   Разговор шел шепотом. Росленд потягивал виски со льдом. Дори пил томатный
сок. По выражению их лиц невозможно  было  определить,  сколь  серьезен  или
тривиален их разговор.
   - Итак, - сказал Дори. - Может быть, в этом что-то и есть, а может  быть,
это и обман. Я хочу, чтобы ты занялся этим... Пока я не буду  твердо  знать,
что у нее есть что-то важное для нас - не будем считать это серьезным.
   Росленд подбросил в свой стакан два кубика льда и сказал:
   - Лично я этим заниматься не стану, но у меня есть один человек,  который
займется этим, если хотите. Ему нужно будет заплатить тридцать баксов.
   - Это не стоит и тридцати долларов, - резко возразил Дори.
   Он всегда тяжело расставался с деньгами.
   - Все, что от него требуется, это встретиться с ней и выяснить, что у нее
есть для нас. Если это окажется важным, тогда я, пожалуй, заплачу.
   Подошел официант и Росленд указал ему на пустой стакан. Он знал, что Дори
заплатит и потому решил пропустить еще стаканчик. Пока официант принес новую
порцию виски со льдом, оба молчали.
   Затем Росленд сказал:
   -  Итак,  или  тридцать  баксов  или  ничего.  Здесь  может  быть  скрыта
какая-нибудь ловушка... С этим тоже надо  считаться.  Когда-то  Уорли  может
надоесть, что вы хотите решать все сами, вместо того, чтобы  уведомить  его.
За этой женщиной может стоять он сам. Возможно, он  и  ставит  эту  ловушку,
чтобы прищемить вам хвост.
   Дори и сам уже подумал об этом, но все-таки сомневался, что Уорли  пойдет
на это.
   - Ладно, - сказал он. - Пусть будет тридцать. Об Уорли не беспокойся.  Он
слишком занят на своей новой работе, чтобы вмешиваться  в  мои  дела.  -  Он
немного помолчал, а затем добавил. - Но я хочу настоящей работы, Гарри. Если
у этой женщины есть что-нибудь стоящее, в чем я  сомневаюсь,  то  она  может
предложить свои услуги кому-нибудь еще.
   Росленд ухмыльнулся.  Он  знал,  что  Дори  всегда  учитывал  возможность
вмешательства русских.
   - Платите деньги, Дори, и вы будете довольны.
   Дори изучающе смотрел в лицо собеседника.
   - Я иногда думаю, Гарри,  понимаешь  ли  ты  важность  и  ответственность
работы, которую ты для меня делаешь?
   Росленд улыбнулся.
   - Кажется, я вас никогда не подводил, не так ли?
   - Да, но всему бывает начало.
   - Не волнуйтесь. Один мой человек встретится с этой женщиной, и я  к  вам
тотчас приду.
   - Кто будет  этот  человек?  -  бесцветные  глаза  Дори  впились  в  лицо
Росленда.
   - Зачем вам это знать, если все идет как надо, - сказал Росленд,  опустив
свой стакан.
   Дори позвал бармена и уплатил по счету.
   Потом оба поднялись и вышли на улицу.  Дори  незаметно  передал  Росленду
пачку смятых банкнот. Росленд помедлил, наблюдая, как Дори  быстрыми  шагами
направился в  сторону  американского  посольства,  затем  свернул  вправо  и
зашагал по Рю Сен-Гокар. Мурлыча что-то себе под нос, он  время  от  времени
поглаживал деньги в кармане. На перекрестке, ведущем  к  Пласс  Вандом,  ему
пришлось переждать поток автомобилей. Наконец, появился зеленый свет,  и  он
пересек улицу, направляясь к входу в бар отеля "Нормандия".
   Войдя, он пожал руку бармену, которого знал уже много лет.
   Заказав двойную порцию виски со льдом,  он  пересек  зал,  направляясь  к
телефонной будке. Потом, набрав нужный номер и придерживая трубку  плечом  и
головой, он достал пачку сигарет, вынул одну и закурил.  Наконец,  в  трубке
раздался мужской голос.
   - Гирланд? Это Гарри.
   - Вот тебя мне только и не хватало!  Послушай,  Гарри,  я  сейчас  занят.
Позвони мне через пару часов.
   Росленд усмехнулся. Он знал, чем был занят Гирланд.
   - Проходишь мимо своего счастья, дружок. Отправь эту девочку домой,  если
он у нее есть.
   Росленд услышал, как Гирланд обругал его шепотом, и зло усмехнулся.
   - Ради Бога, дай хоть часок, - взмолился Гирланд.
   - Встретимся через пятнадцать минут у  входа  в  метро  Одсси,  -  твердо
сказал Росленд и повесил трубку.
   Затем он вышел из будки и направился к своему столику. Подойдя к нему, он
быстрым взглядом окинул бар. В баре было  немноголюдно...  Всего  три-четыре
парочки сидели, разговаривая между собой. Потом  его  взгляд  задержался  на
молодом человеке, читавшем газету. Перед ним стоял еще нетронутый  стакан  с
перно. Росленд тотчас отвернулся, но ни  одно  движение  не  ускользнуло  от
внимания молодого человека, хотя и  не  отразилось  на  его  лице.  Молодому
человеку было лет двадцать, на нем был потертый  темный  плащ.  Его  коротко
остриженные волосы были темного цвета, а бородка делала его еще моложе,  под
глазами у него были  темные  круги,  лицо  было  болезненным  и  желтоватым.
Росленд сразу насторожился. Он  допил  свое  виски  и,  нагнувшись,  спросил
подошедшего бармена:
   - Вот тот парнишка в углу - он уже давно здесь?
   - Зашел следом за вами, мистер Росленд.
   Росленд затянулся сигаретой. Многолетний опыт сделал его подозрительным к
людям, и этот парень его насторожил. Расплатившись с барменом, и  пожав  ему
руку, он вышел в коридор. Выйдя через главный вход и  переждав  на  тротуаре
три проскочившие мимо машины, он пересек улицу, направляясь к станции  метро
Пелис Ройял.  На  следующем  перекрестке  ему  еще  раз  пришлось  обождать.
Воспользовавшись этим, он вынул из кармана маленькое зеркальце.  Придерживая
его незаметно в руке, он увидел в нем отражение того самого  юнца  из  бара.
Тот тоже на предыдущем перекрестке пережидал поток транспорта.
   Росленд опустил зеркальце в карман и задумался.
   Дори  предупредил  его,  что  все  это  могло  быть  обманом,  он   также
предупреждал его, что и другие люди могут скрываться за  этим  делом.  Может
быть этот юнец с бородкой ничего и не значил, но опыт  Росленда  подсказывал
ему, что рисковать нельзя. Он пересек улицу  и  спустился  по  ступенькам  в
метро. Ему следовало сделать пересадку, чтобы добраться  до  станции  Одеси.
Поезд пришлось подождать  пару  минут.  Росленд  вошел  в  вагон,  испытывая
соблазн оглядеть его. На станции Шатле он дождался,  пока  двери  не  начали
закрываться, затем с силой раздвинул их, и выскочил на платформу. В соседнем
вагоне он мельком заметил своего бородатого  преследователя  и  помахал  ему
рукой...
   Марк Гирланд бросил трубку на рычаг,  разразившись  проклятиями  в  адрес
Росленда. У него была Тесса - блондинка  двадцати  четырех  лет,  с  красиво
очерченным ртом и носом, овальным лицом и большими голубыми глазами.  Носила
она    зеленый    свитер,    поперек    которого     красовалась     надпись
"Нью-Йорк-Геральд-Трибюн".
   Черные шерстяные брючки, плотно прилегающие к бедрам, мягко  подчеркивали
стройные длинные ноги.
   Гирланд встретил ее на улице,  где  она  продавала  газеты,  и  сраженный
голубыми глазами и узкими точеными ножками, конечно,  не  мог  пройти  мимо,
стал расточать перед ней свои чары, а это у него всегда получалось. Оба  они
были американцы, и лед быстро тронулся.
   Пригласив ее в бистро, он почувствовал возбуждение. Когда он  расплатился
за напитки, он сказал особым своим тоном:
   - Очень жаль, что приходится расстаться. Может быть, зайдем ко мне? Можно
было бы приятно провести вечер. Затем, если нам  обоим  это  подойдет,  а  я
думаю, что вы не разочаруетесь, то можно остаться и на всю ночь.
   Девушка рассмеялась, он с удовольствием заметил, что она не смутилась.
   - Да, скромным вас не назовешь, - сказала она. - Я могу к вам  зайти.  Но
предупреждаю, что дальше этого дело не пойдет, - она окинула  его  изучающим
взглядом, а затем уже менее решительно добавила. - По крайней  мере,  сейчас
мне так кажется.
   Он поднялся с ней в свою однокомнатную квартиру на пятом этаже на  Рю  де
Сакс. Она шла впереди, а он, следуя  за  ней,  подумал,  что  уже  давно  не
встре