застать Билла в бюро, но там его не оказалось. Я  позвонил
Солли Льюису, душеприказчику мисс Ангус. Он сразу же ответил с апломбом,
который должен был внушать солидность и  надежность  клиенту  -  Контора
адвоката Солли Льюиса, - ответил он твердым, решительным тоном.
   - Это Уоллес из "Акмэ".
   - А. - последовала пауза разочарования и затем, - слушаю вас,  мистер
Уоллес - Голос его теперь звучал двумя октавами ниже.
   - Вы заняты?
   - Да нет, а что у вас?
   Шаг за шагом я передал  ему  содержание  спектакля,  состоявшегося  в
банке. Он слушал, не перебивая меня, затем в заключение я сказал:
   - Как видите, мистер Льюис, на пирог мисс  Ангус  начинают  слетаться
мухи.
   - Не понимаю, - проговорил он в задумчивости.  -  Это  что  же,  мисс
Торнсен признала в нем своего брата?
   - Не будем терять времени. Я вам  выложил  все  факты  Вы  когда-либо
видели Терри Торнсена?
   - Никогда.
   - Я сказал Акленду, что вы никогда не дадите санкцию на выдачу денег,
если у вас не будет полной уверенности, что получает их ни кто иной, как
Терри Торнсен. Так?
   - Деньги оставлены Терри Зайглеру, мистер Уоллес.
   - По моим сведениям, - сказал я спокойно, - Торнсен и Зайглер одно  и
то же лицо.
   - Я этого не знаю. Все, что я знаю,  это  то,  что  деньги  оставлены
человеку по имени Терри Зайглер.  -  После  непродолжительной  паузы  он
продолжил:
   - А откуда у вас сведения, что Торнсен и Зайглер одно и то же лицо?
   Я терпеливо объяснил ему,  что  когда  Терри  ушел  из  дома  и  стал
зарабатывать на жизнь, устроившись пианистом в  "Дэд  энд  Клэб",  он  в
целях конспирации изменил фамилию на Зайглер.
   - Очень хорошо, мистер  Уоллес,  -  сказал  Льюис.  -  Если  вам  это
доподлинно известно, будем считать, что Торнсен и Зайглер одно и  то  же
лицо. Но, увы, пока нет ни того, ни другого.
   - А теперь скажите мне, мистер Льюис, если Зайглер умрет, или его  не
удастся найти, к кому перейдут деньги?
   - Мисс Ангус оставила деньги только ему. Никто не сможет получить их.
Повторяю - никто, если не будет неопровержимо доказано,  что  Зайглер  -
это Торнсен. Тогда деньги  перейдут  уже  к  родственникам  Торнсена  по
действующим юридическим законам наследования.
   - Так к кому же все-таки: к матери или к сестре?
   - К матери.
   - Понятно, мистер Льюис. Я буду поддерживать  с  вами  связь.  Тогда,
может быть, вы  позвоните  и  сообщите  Акленду,  что  никто  не  должен
получать этих денег до тех пор, пока вы не будете уверены в  подлинности
личности Зайглера-Торнсена?
   - Да, конечно. Я переговорю с ним даже сегодня.
   - Отлично. Я позвоню вам на днях, мистер Льюис... Было уже 16.15, и я
начал беспокоиться, куда запропастился Билл. Мне нужно было  обсудить  с
ним новое развитие дела, и пока его не было, я придвинул к себе  пишущую
машинку и принялся за рапорт.
   Я как раз закончил печатать, когда вошел Билл.  Выдергивая  последний
листок, я спросил:
   - Где ты был? Я уже начал было беспокоиться, не  ввязался  ли  ты  во
что-нибудь и жив ли вообще.
   - Ничего не могу сказать, пока не промочу горло, - проговорил  он,  с
трудом опускаясь на стул. - Где я был? Я вывернулся весь наизнанку.
   Я достал бутылку, налил две порции виски, положил в  них  по  кусочку
льда и протянул один из стаканов Биллу.
   - Ну?
   - Когда тот парень, который прикинулся Терри,  выскочил  из  кабинета
Акленда, я увидел,  что  он  пылает,  как  действующий  вулкан.  Сев  на
мотоцикл "Хонда", он рванул по направлению к побережью, а я  за  ним.  Я
было подумал, что он поедет в "Блек Кэзет",  но  все  было  не  так.  Он
проехал эту коробку и устремился по Ойстр Элли. В конце аллеи начинаются
три дорожки, ведущие к морю. Этими дорожками пользуются рыбаки. Здесь он
заглушил свою "Хонду", я же не доехал до того места метров двести.  Пока
я припарковывался и прошел аллею, след его уже  простыл.  Мавина  стояла
возле какого-то ветхого домишка, и я, записав номер, отправился в  отдел
регистрации. Все оказалось очень просто. Парня зовут Лу Джерандо и живет
он на Ойстр Элли в доме 10, квартира 3. - Билл опять  отхлебнул  хороший
глоток виски.
   - Я пошел в отделение полиции и поговорил с Джо Бейглером. Он захотел
узнать, почему я интересуюсь Джерандо. Я все ему  рассказал,  и  в  свою
очередь расспросил его об этом парне. Он сказал мне, что  он  у  них  на
заметке. Отец его был связан с мафией и погиб, когда малому  было  всего
пятнадцать лет. Он ухаживал  за  своей  больной  матерью  и  перебивался
случайными заработками в порту, пока мать не умерла. Они  -  выходцы  из
Сицилии, но Джерандо пока ни на чем не  попадался,  хотя  и  состоит  на
подозрении у полиции.
   Я вернулся к пристани и поговорил с парой известных мне ребят, но они
тоже ничего конкретного не могли мне о нем рассказать. - Билл допил свой
виски. - Вот так, Дирк.
   - Отличная работа, Билл, - стукнул я его  по  плечу.  Я  знал  о  его
тщеславии и о том  значении,  которое  он  придавал  моей  оценке.  -  Я
поговорю с Элом Барни, может быть, он что-нибудь знает.
   Зазвонил интерком.
   - Дирк? - сухо спросила  Гленда.  -  Занеси  мне,  пожалуйста,  досье
Торнсенов. Не сказав больше ни слова, она сразу же повесила трубку. Мы с
Биллом обменялись недоумевающими взглядами.
   - Что это ее заинтересовало? - проговорил  я,  беря  в  руки  дело  и
направляясь к двери.
   Я вошел к Гленде, и положил досье перед нею на стол.
   - Все материалы расследования и  отчеты  по  делу  здесь,  вплоть  до
сегодняшнего дня.
   - Завтра утром приезжает полковник Парнелл, - сказала  Гленда.  -  Он
звонил и просил приготовить к его приезду дело Торнсенов.  Расследование
закончено. Мне звонила миссис Торнсен и сообщила, что это дело ее больше
не интересует, и с сегодняшнего дня она прекращает оплату гонорара.  Так
что, Дирк, с этим все.
   Я широко раскрыл глаза:
   - Значит, столько времени и усилий потрачено напрасно?  -  я  стукнул
кулаком по досье. Гленда улыбнулась.
   - Мы хорошо заработали на этой миссис Торнсен, так что я  не  назвала
бы это пустой тратой времени.
   - Дело как раз начало принимать интересный оборот.  Ну  хорошо.  Есть
какое-нибудь новое задание?
   - Это решит полковник. Он встретится с тобой  завтра.  Я  вернулся  к
себе и рассказал обо всем Биллу.
   - Вот такие дела, - закончил я. - Завтра приезжает полковник  и  даст
нам другую работу.
   Я посмотрел на часы, было 19.20.
   - Все, кончено, пошли ужинать. Может быть, опять к Лючиано?
   Лицо Билла просветлело.
   - Блестящая идея, пошли.
   В следующую минуту  на  моем  столе  зазвонил  телефон.  Раздраженный
неожиданным и несвоевременным  звонком  я  рывком  снял  трубку.  Я  был
чертовски голоден и расстроен. Но все это было пустяки  по  сравнению  с
этим телефонным звонком, который перевернул всю мою жизнь.
   - Дирк Уоллес, - рявкнул я в трубку. - Кто это?
   - О, Дирк! - раздался женский дрожащий голос. - Это Бетти Сто ул.
   Бетти Стоул работала вместе  с  Сюзи  в  "Бельвью-Отель"  и  была  ее
ближайшей подругой. Время от времени она  оказывалась  в  одной  с  нами
компании и была проста, отзывчива и преданна.
   - Хэлло, Бетти, - сказал я, насторожившись, так как услышал, что  она
плачет.
   - Да что случилось, Бетти?
   - О, Дирк! Пусть бог простит меня за то, что я должна тебе  сообщить,
но кто-то же должен тебе сказать. О, Дирк, язык не поворачивается.
   Холодный пот пополз у меня за воротник рубахи.
   - Что-нибудь случилось с Сюзи?
   - Да. Сюзи больше нет с нами. Она погибла.
   - Что?!... Что ты там такое мелешь? - закричал я,  еще  до  конца  не
осознавая случившегося. - Сюзи погибла?!
   - Да.
   Я потерял дар речи и сидел как парализованный, прислушиваясь к звукам
ее рыданий, все более утверждаясь в мысли, что это не ошибка. Сюзи  была
мертва! Сюзи, которую я любил, на которой  я  мечтал  жениться,  которая
столько сделала для меня - МЕРТВА.
   - Как это случилось? - наконец обрел я дар речи.
   - Извини, я не в состоянии больше говорить. Обратись в  полицию,  там
все известно, - в трубке послышался щелчок.
   Я закрыл глаза. Сюзи мертва! Откуда-то, словно  издалека,  прозвучали
слова Билла:
   - Боже мой! Не знаю, что и сказать, извини, - и он вышел из  комнаты,
оставив меня наедине с моим горем.
   Я был благодарен ему и  сидел,  бессмысленно  глядя  в  пространство,
думая о Сюзи, о том, что она значила для меня и, осознавая,  может  быть
впервые, как я ее любил. Так я просидел с полчаса, затем понемногу  взял
себя в руки. Как же это случилось? Я придвинул к себе телефон и,  набрав
номер полицейского управления, попросил позвать Джо Бейглера. Нас с  ним
связывали хорошие отношения. Он был из тех  полицейских,  кто  знал  обо
всем, что творилось в городе.
   - Бейглер у телефона.
   - Джо, это Дирк Уоллес.
   - Слушай, Дирк, я  сейчас  сменяюсь.  Может  твое  дело  подождет  до
завтра?
   - Нет.
   - Тогда ты его можешь изложить в двух словах?
   - Я по поводу Сюзи Лонг. Что с ней случилось?
   - Сюзи Лонг? А с какой стороны тебя это касается?
   - Это моя возлюбленная, Джо. Мы должны были пожениться. Вот  с  какой
стороны меня это касается. Немного помолчав, Бейглер сказал:
   - Боже мой! Я этого не знал, Дирк. Мне очень печально  тебе  все  это
рассказывать.
   - Что случилось, не тяни!
   - Факты таковы, - сказал Бейглер. - Сегодня утром,  когда  мисс  Лонг
шла по улице, направляясь в  отель,  около  нее  остановилась  машина  и
высунувшийся человек спросил ее, не знает ли она, где находится Вестбэри
Драйв. Этот разговор слышали две  пожилые  женщины,  проходившие  в  это
время мимо. Мисс Лонг подошла к автомобилю, наклонилась к окну и  начала
объяснять. В это время ей в лицо плеснули из фляги  серной  кислотой,  а
машина скрылась. Эти две старухи сообщили, что мисс  Лонг,  закрыв  лицо
руками, начала дико кричать и бросилась  на  проезжую  часть,  где  была
сбита проезжающим мимо грузовиком. Смерть наступила мгновенно.
   Я почувствовал вдруг сухость и горечь во рту и  с  трудом  сдержался,
чтобы меня не вырвало.
   Бейглер, видимо, понявший мое состояние, дал мне время прийти в себя,
а затем продолжал:
   -  Сейчас  ребята  занимаются  этим,  но  пока  ничего   не   удалось
установить. Две старушки оказались довольно  бестолковые,  и  не  смогли
описать автомобиль. Одной из  них  показалось,  что  шофер  был  черным,
другая в этом совсем не уверена. Наши ребята расспрашивают всех,  бывших
в районе случившегося  и  вообще  живущих  там.  Может  быть  что-нибудь
удастся выяснить.
   ВОДИТЕЛЬ БЫЛ ЧЕРНЫМ... - Я глубоко вздохнул.
   - А где она сейчас?
   - В городском морге. Послушай, Дирк, тебе лучше ее  не  видеть.  Мисс
Стоул и управляющий отелем  опознали  труп  только  по  одежде.  Мы  уже
сообщили отцу, который вылетел сюда и займется ее  похоронами.  Послушай
моего совета, не старайся ее увидеть. Кислота полностью разрушила  лицо,
а грузовик доделал остальное. Не ходи туда.
   - Спасибо, Джо, - сказал я и повесил трубку. Он  был  прав.  Я  хотел
сохранить в своей памяти очаровательное, лучистое лицо Сюзи, а не то, во
что превратила его кислота. Я решил даже не идти на похороны. Мертвые не
оживают. Я сел и закурил сигарету. Ужасное, щемящее чувство безвременной
и безвозвратной потери начало переходить в жгучее чувство мести.  Так  я
сидел полчаса, и, наконец, пришел к решению. Утвердившись в нем, я запер
ящик письменного стола, выключил свет и пошел по коридору к лифту.
   Приехав домой, я задержался у входной двери,  разыскивая  в  карманах
ключи. Достав их  и  подняв  глаза,  я  увидел  широкую  полосу  бумаги,
приклеенную к двери. На ней небольшими буквами было выведено:
   ТЕБЯ ПРЕДУПРЕЖДАЛИ, ЩЕНОК!
   Полная луна лениво плыла по безоблачному небу, когда я  припарковался
у побережья. Перед этим, дома, я принял душ, надел спортивную рубашку  и
широкие холщевые брюки, проверил  свой  банковский  счет.  На  нем  было
двенадцать тысяч долларов. Эти деньги я отложил на те  расходы,  которые
могли возникнуть после нашей с Сюзи свадьбой. Но Сюзи теперь не было, не
было больше дома.
   Я  вышел  из  машины  и  пошел  по  набережной,  забитой   туристами,
глазевшими на различные морские диковины,  которые  выставили  из  своих
лодок и барж рыбаки.
   Было  21.30.  Воздух  был  пропитан  духотой  и  влагой,  но  никаких
признаков дождя. Я зашел в "Нептун". За столиками  устроилось  несколько
рыбаков. Туристы сюда не заходили.  В  противоположном  углу,  на  своем
обычном месте восседал Эл Барни, поглощая свои любимые сосиски, с банкой
пива в руке. Он опустил вилку, как только я подошел к его столу. На  его
жирном лице была разлита скорбь.
   - Я был уверен, что  вы  зайдете,  мистер  Уоллес,  -  сказал  он.  -
Что-нибудь съедите?
   Сэм уже спешил к нам.
   - Сэм, принеси  мистеру  Уоллесу  хороший  бутерброд  с  говядиной  в
сухарях. Он вам понравится, мистер Уоллес. Примите  мои  соболезнования,
мистер Уоллес.
   Я взглянул на Барни.
   - Да, до нас долетела эта новость. Облить лицо кислотой, какой зверь!
Уверяю вас, все вам сочувствуют здесь. А я, конечно, больше всех,  -  он
отрезал ножом кусок мяса и, причмокивая, положил его себе в рот. - Что я
могу для вас сделать?
   Сэм уже вернулся, ставя передо мной стакан виски со льдом и  огромный
бутерброд с толстым куском говядины.
   - Это от меня, мистер Уоллес, - произнес он и исчез. Я подождал, пока
Барни доел свою порцию и отложил в сторону нож с вилкой.
   - Мистер Уоллес,  вы  для  меня  делали  много  хорошего  в  прошлом.
Доставьте нам с Сэмом удовольствие, съешьте этот сандвич. Когда закусишь
- лучше работаешь и думаешь.
   Я съел сандвич, выпил стакан виски и,  действительно,  в  меня  вошел
заряд бодрости.
   Барни, видя это, улыбнулся:
   - Теперь лучше, мистер Уоллес? Я к вашим услугам.
   - Эл, я должен  найти  подонка,  который  залил  кислотой  лицо  этой
несчастной девушки. Для  этого  мне  нужна  информация.  Барни  согласно
кивнул головой.
   - Когда я услышал об этом, я сразу сказал себе, что вы этого  так  не
оставите. Что вы хотите знать, мистер Уоллес?
   - Тебе что-нибудь известно о Лу  Джерандо?  Лицо  Барни  поползло,  а
глаза широко раскрылись.
   - Джерандо? Но он в этом деле не замешан. Это точно.
   - Что ты о нем знаешь?
   - Это человек Джо Валински, но не для  убийства.  Он  охраняет  яхту,
когда  Джо  на  берегу,  водит  его  машину,  выполняет  разные   мелкие
поручения.
   - Как ты думаешь, он связан с Хенком Смелди?
   - По-видимому, да. Я видел их вместе, - Барни отхлебнул пиво. -  Они,
во всяком случае, знают друг друга.
   - А что за человек Валински? Барни поежился в кресле.
   - Мистер Уоллес, вы что, хотите впутать меня в большие  неприятности?
О Валински говорить не будем. Это опасно  для  здоровья,  -  взгляд  его
сделался тревожным.
   Он подал сигнал  Сэму,  который  тут  же  появился  с  новой  порцией
сосисок.
   - Спрашивайте обо всем, мистер Уоллес, только не  о  Валински.  Может
быть, хотите чашечку кофе или еще виски? У Сэма  все  есть.  Спросите  у
него сами.
   Сэм кивнул.
   - Спасибо, Сэм. Ничего не надо.
   Барни кинул три сосиски в рот, отпил глоток  пива,  блаженно  сощурил
свои водянистые глаза и продолжал:
   - Мистер Уоллес,  если  начну  говорить  о  Валински,  и  это  станет
кому-нибудь  известно,  меня  через  несколько  дней  найдут  в  воде  с
перерезанным горлом и гирей, привязанной к ноге. Вот что такое Валински!
   - Если ты сам не разболтаешь об этом разговоре, то  никто  ничего  не
узнает. Так кто же он?
   Он положил в рот очередную порцию из трех сосисок, откашлялся, протер
глаза, наклонился вперед, обдавая меня запахом перца и сказал:
   - Хорошо, мистер Уоллес, я скажу. Ни для кого, кроме вас, не стал  бы
этого делать. Он собирает налоги со всех видов рэкета для мафии на  всем
восточном побережье. Каждое первое число месяца  он  приезжает  на  свою
яхту и остается там на неделю. За это время туда приезжают его подручные
и привозят огромные  отчисления  за  разного  рода  бизнес:  за  шантаж,
киднэпинг, проституцию, наемное убийство и многое другое. Вот этим он  и
занимается. Нет опаснее человека. Он коварен и безжалостен, как  кинжал.
Недооценивать его нельзя. Все здесь знают  о  его  делах,  но  никто  не
раскрывает рта. Копам тоже все известно, но, и они молчат. Ночью первого
числа каждого месяца около 3-х часов на яхту приезжают люди  Валински  и
привозят ему деньги, а портовые  копы  смотрят  в  это  время  в  другую
сторону. Никто не приблизится к яхте, если у него  нет  прямого  дела  к
Валински. Никто!
   - А как называется яхта, Эл?
   - "Гермес". За рыбацкими траулерами сразу направо.
   - А Хенк Смелди тоже  собирает  деньги  для  Валински?  И  вновь  три
сосиски оказались во рту у Барни. Он пережевал их и утвердительно кивнул
головой.
   Такого озабоченного лица я еще  у  него  не  видел.  Решив  дать  ему
успокоиться и не давить на него больше, я поднялся  и  протянул  ему  на
прощанье руку. Он ответил сдержанным, но сердечным рукопожатием.
   - Я очень боюсь за  вас,  мистер  Уоллес,  и  хотел  предостеречь  от
опрометчивых шагов. Кивнув ему на прощание, я подошел к Сэму:
   - Сколько мне заплатить?
   - Мистер Уоллес, мы вас сегодня угощали  с  мистером  Барни.  Никакой
платы. Я желаю вам удачи.
   Я вышел в темную душную ночь и побрел  вдоль  пристани.  Туристы  уже
вернулись в свои отели. Небольшими группами стояли задержавшиеся рыбаки,
разговаривая о  своих  делах.  Тут  же  находились  два  портовых  копа,
бесцельно разглядывавших траулеры. Я внимательно посмотрел на  них.  Эти
два служителя закона прекрасно были осведомлены о  рэкете  Валински,  но
держали рот на замке - такова сила денег: тупые и грубые на вид, эти два
ожиревшие чурбана жевали резинки, размахивая дубинками.
   Держась в тени, я продолжал идти, пока не подошел  к  яхте  "Гермес".
Водоизмещением   в   сто   тонн,   с   удобно   расположенной    большой
комфортабельной  кабиной,  она  производила  большое  впечатление  своим
изяществом и легкостью.
   Я притаился в тени пальмы.  На  палубе  смутно  вырисовывался  силуэт
сидящего мужчины. Мерцающий огонек его сигареты иногда  вспыхивал  вдруг
ярче, разрезая темноту. Других источников света не было ни на борту,  ни
в кабине. Я догадался, что это Лу Джерандо нес службу. Мне нужно было  о
многом подумать. Повернувшись,  я  побрел  обратно  к  тому  месту,  где
оставил машину.
   Поровнявшись с "Блэк Кэзет", я  услышал  разухабистую,  зажигательную
танцевальную музыку. Сквозь тонкую ткань освещенной  изнутри  занавески,
виднелись прилипшие друг к другу потные черные тела. Не  останавливаясь,
я добрался до своей машины и поехал домой.
   На этот раз моим уделом  была  долгая,  бессонная  ночь,  заполненная
мыслями о Сюзи и теми сладостными воспоминаниями, когда мы были вместе и
мечтали  о  своем  будущем.  В  4.00,   когда   мысли   стали   особенно
нестерпимыми, я проглотил две таблетки и скоро погрузился в тяжелый сон.
   К Гленде я вошел в 11.30.
   - Поздновато, Дирк. Полковник уже спрашивал о тебе, - она внимательно
посмотрела на меня. - Что-нибудь произошло? Ты сам на себя не похож.
   - Сейчас можно зайти к полковнику? - резко спросил я.  Парнелл  сидел
за письменным столом. Это был мужчина огромного роста,  лет  пятидесяти.
Мясистое  загорелое  лицо,  маленькие  проницательные   голубые   глаза,
небольшой рот - все это выдавало в  нем  солдата  -  ветерана,  который,
казалось, и здесь продолжал то, чем занимался всю жизнь.
   - Здравствуй, Дирк, - сказал он, внимательно оглядев  меня,  когда  я
вошел в его большой кабинет, с окнами, выходящими на пристань.
   - Присаживайся.
   Я сел на стул перед его столом.
   - Я просмотрел досье Торнсенов. Оно довольно интересно, и ты проделал
отличную  работу.  Что  ж,  миссис  Торнсен  отказалась  от  дальнейшего
расследования, но это уже ее дело.  Для  тебя  и  Андерсона